Первый раз Николай нарушил Главный Закон ещё в детстве – перевёл подслеповатую старушку через дорогу, за что и был поставлен на учёт в детскую комнату полиции. Инспектор по делам несовершеннолетних Елена Сергеевна Балашова отнеслась к проблеме маленького Коли с пониманием и решила, что уж его-то она точно не отдаст в руки старорежимных или не дай бог сектантов.
Коля сидел в кабинете Балашовой и разглядывал плакаты, приклеенные тонкими полосками скотча к окрашенным официально-синей краской стенам.
Новая полицейская эстетика, воплотившаяся в наглядную агитацию, гласила:
Верность
полицейскому единству
Сохраним
И отстоим с тобой!
Пьянству,
Равнодушию,
Мздоимству.
СКАЖЕМ МЫ ОТКРЫТЫЙ, ЧЕСТНЫЙ YES!
Справа от текста стихотворения притулился кривовато нарисованный полицейский в новенькой форме от Юдашкина.
Коля перевёл взгляд на следующий плакат, на его глянцевой поверхности краснел испуганным лицом ничтожный человечек в полицейской форменной рубашке. Человечка держала за шиворот большая рука с вытекающими из кисти в запястье буквами «УСБ».
В нижнюю часть плаката воткнули пошлый пропагандистский стишок:
Этот тип завёл свои порядки,
Чувствует себя «Владельцем мира»…
Не берёт у быдла даун взятки,
Не продал не совесть,
Не мундир на…
Коля хотя и был тогда совсем маленький, но всё равно понял, что это странное «на…» обрывающее стихотворение вовсе никакое не «на», а сокращение от «нахуй».
- Антонов! – Строгий голос Елены Сергеевны будто ударил его по дых. – Потом будешь стены разглядывать. Давай рассказывай, как там дело было с бабкой?
Коля начал что-то мямлить о том, что бабушка была старенькая, он её пожалел и перевёл через дорогу к булочной.
Балашова слушала его сбивчивый рассказ, молча, лишь периодически кивала головой, будто соглашаясь с кем-то невидимым сидящим в дальнем углу кабинета.
- Коля разве ты не знаком с Главным Законом России? – Елена Сергеевна медленно, словно загипнотизированная кобра поднялась из-за стола и вбуравилась в маленького Колю своими злыми, жёлтыми, как у кошки глазами. – Никогда, никому не помогать – вот Главный Закон Центрально-Российской Конгломерации!
С Главным Законом Коля естественно был знаком – в каждом классе висели растяжки, на которых из крупных печатных букв складывались беспощадные чёрные слова:
НИКОГДА НИКОМУ НЕ ПОМОГАТЬ!
Их классный руководитель в свойственной ему добродушной манере разъяснил первоклашкам Главный Закон – никогда не делать так называемых «добрых дел», а особенно не помогать старым, больным, инвалидам, беременным и прочим отбросам общества ЦРК.
Учителя арестовали во втором полугодии, аккурат к концу третьей четверти.
Сразу после звонка на первый урок в класс ворвались четверо агентов в форме службы Защиты от Добра, у одного в вытянутой руке был Д-детектор. Невидимый луч, выявляющий добро даже на уровне кварков просканировал тщедушного учителя, и прибор заверещал, засигналил ЗоДовцам красными диодами – «добро, он делает добро»…
Агенты схватили учителя за руки, один рванул на нём рубашку. На бледной, впалой груди учителя на простенькой серебреной цепочке висел образок с изображением Джона Леннона. Учитель затрепыхался в сильных руках агентов, но ЗоДовцы держали крепко и он быстро обмяк и, понурив голову, застыл в ожидании расправы.
- Вот он красавец, - Довольный агент, сорвав иконку с учителя, тряс кулаком перед его носом. – Адепт секты «Свидетели Битлов». Кто тебя сволочь к детям только допустил?
- Веришь в воскрешение Леннона? – Другой агент, более спокойный и уравновешенный присел на краешек стола рядом с учителем. – Отвечай, когда тебя агент Защиты спрашивает!
- Верую господин агент. – Еле слышно ответил учитель.
- Хорошо…
Агент достал телефон, набрал номер:
- Николай Палыч, добрый день, да…тут у нас сектант один, да, да…из «Свидетелей Битлов»…да, вы с Петровым передайте пластинки, винил, конечно,…ну на ваше усмотрение, да можно и про лодку… лайвы? Да давайте и лайвы, хуй с ними…да и Шмель не забудьте передать.…И вам.
Агент убрал телефон и недобро посмотрел на учителя.
- Мы с вами сейчас проведём следственный эксперимент, вы не бойтесь ничего страшного.
Через четверть часа в класс вошёл Петров, в руках он держал большую коробку и целлофановый пакет набитый виниловыми пластинками.
Из коробки Петров извлёк простой рыбацкий прибор Шмель и большую железную чашу.
Пока он колдовал над Шмелём, разжигая и регулируя огонь, агенты доставали пластинки, освобождали виниловые диски из плена конвертов и без промедления отправляли их в чашу. Скоро пластинки в чаше превратились в однородную пускающую пузыри чёрную массу.
- Вытяжка из Битлз господин хороший, - сказал учителю сорвавший с него образок агент, - Представляете какой здесь сплав из песен вашего бога? Хотите этот винил?
Учитель, предчувствуя нехорошее промолчал.
- На спину его кладите, - Петров достал из коробки железную воронку и ковшик. – И вот воронку в рот вставьте.
Агенты повалили учителя на стол, один крепко схватил его за голову, по одному держали за ноги и за руки, четвёртый вставил сектанту воронку в рот, чуть надавил, послышался хруст, несчастный застонал от боли, заскрежетал зубами по металлу и, повинуясь инстинкту самосохранения, дёрнулся что было сил, но агенты держали крепко.
- Ну, с богом! – Петров перекрестился, зачерпнул ковшиком горячего, смердящего химией винила и осторожно, стараясь не переборщить начал лить его в воронку, торчащую изо рта учителя.
– Покушай, покушай своего добра падла. – Бубнил Петров, наслаждаясь видом учителя судорожно глотающего расплавленный винил. – Жри, жри, жри сууука…

25.12.2010.