Тяжело. Наша жизнь —полигон.
Приговор безоружной мишени.
У кого то последний патрон.
У кого то последний
гандон.
У кого ни надежды, ни цели.

Трассеров рассекает пунктир
нашу жизнь на куски составные.
Блиндажи и редуты квартир.
В передышках дела основные

и семейные в спектре задач.
Братья, сестры, родители, дети.
( За которых мы, сука, в ответе.
И сиди. И хоть смейся, хоть плач.

Мы друг друга берем в оборот.
Врем в глаза или давим на жалость.
У кого то делов полон рот.
Но зубов ни хуя не осталось.

Одномерный рецепт мелких краж,—
как вписаться баранами в стадо.
Только пенсию нужно и стаж.
Только в церковь по праздникам надо.

Чтобы в Рай после смерти попасть.
Мы же все — православные люди!
Утолить и печали и страсть.
Ну а кто нас за это осудит?

Кто то водку стаканами пьет.
И кипит благородная ярость.
Если нож в подворотне убьет,—
это лучше наверно чем старость.

На блаженство всех Райских садов
мне насрать. Дайте только покоя.
Душит бедность и вонь городов.
И лежит как на ране алоэ

тяжкий груз разговоров и дум.
На лице сострадания сопли.
Я по жизни иду наобум
слыша лишь возмущенные вопли.

Мне бороться за жизнь даже лень.
Я ведь мертвый уже вполовину.
Я в потенции — труп. Я — мишень.
Убивайте, но только не в спину.

Заходи с козырного туза.
Я боюсь. Но не смерти, а боли.
Посмотрите мне, суки, в глаза.
Я ведь только солдат поневоле.