Проходит воскресение
всегда в одно мгновение
и мёртвые, холодные
насилуют живых.
Приходят понятые
и ставят запятые
на строчки перечисленных
ударов ножевых.

А значит прокуроры
запросят приговоры
и оправданья - алиби
растают в суете.
И выбиты признания.
В ответ на опознания,
опять неузнавания.
- Похожи, но не те!

И всем грозит проклятие,
когда несёт распятие
сквозь ночи Вальпурги'евы
какой нибудь монах.
Мечты - нарывы вскрытые.
Голодные, сердитые,
шли людоеды бритые,
без маек, но в штанах.

Печальные аптекари.
( Весь мак скупили пекари )
А опиаты в булочках -
забава для детей.
Потеряны стремления.
Текут с виска мгновения.
И нет уже сомнения.
И нет уже идей.

Налей же всем за здравие.
В Силезии, Моравии -
любовь на равноправии
поставит жирный крест.
Для христиан - Пришествие.
Для гопников - Нашествие.
И проституток шествие.
И шествие невест.

В автобусе нет мест.
Протест - чуть слышный шопот.
А ночью конский топот
мешает очень спать.
И нам не угадать
какая ляжет карта.
А на восьмое марта
постель для нас как парта.
- Иди! Желаю фарта!
Мы не умеем ждать.

Мы часто врём друг другу.
Всем по мечу и плугу.
Я ненависть - подругу
на танец пригласил.
Смахни с иглы измену.
Я попадаю в вену.
Скажу вам откровенно -
Я выбился из сил.

Я что то попросил
когда то у кого то?
Под пулемёты рота.
Под пушки батальон.
В атаку шла пехота.
А строчки словно рвота.
Охота ведь чего то.
Любви или мильён?

И всюду слышен стон.
И он зовётся песней.
Но так же интересней!
Ведь это не попса!
Какие голоса!
И басы и сопрано.
Я просыпаюсь рано.
Чернеет полоса

давно в обычной жизни,
как вера в атеизме,
как свастика в фашизме,
или в глазу бревно.
И эго в альтруизме,
как спирт в стакана призме.
Держусь на пофигизме,
когда всё всё равно.

Вина или вино?
Там истина налита.
Общественность сердито
втыкает в спину взгляд.
И льётся в уши яд
стандартных обобщений.
И сопли всепрощений.
И нет пути назад.

Наверно это Ад,
когда ты виноват
перед самим собою,
но неизвестно в чём.
Пусть всё идёт на лад.
Гордись же сыном - крохой.
Пусть утро суматохой.
Но это всё о нём.

Так снова смысл пнём.
Нагнём любовь и веру,
приняв как полумеру
и сделав ход конём.
Когда мы спину гнём -
мы часто ждём награды.
Ну подождите, гады!
Играете с огнём!

Сгорят дрова и руки -
в огне муки' и му'ки.
Нет правильней науки
бить в спину. Острый нож -
убогого не трожь!
И снова перестуки.
И снова понимание -
лишь тот для нас хорош -

кто всем на нас похож.
Втекает в уши ложь.
Луна как медный грош.
Товар - на загляденье.
Но в зеркале - виденье.
А сон - это забвенье.
И снова откровенье
не ясно. Ну и чтож?

© Сергей Высокополянский

***

Написал так, а потом подумал и переделал так -

Проходит воскресение
всегда в одно мгновение
и мёртвые, холодные
насилуют живых.
Приходят понятые
и ставят запятые
на строчки перечисленных
ударов ножевых.

А значит прокуроры
запросят приговоры
и оправданья - алиби
растают в суете.
И выбиты признания.
В ответ на опознания,
опять неузнавания.
- Похожи, но не те!

И всем грозит проклятие,
когда несёт распятие
сквозь ночи Вальпурги'евы
какой нибудь монах.
Мечты - нарывы вскрытые.
Голодные, сердитые,
шли людоеды бритые,
без маек, но в штанах.

Печальные аптекари -
Весь мак скупили пекари.
А опиаты в булочках -
забава для детей.
Потеряны стремления.
Текут с виска мгновения.
И нет уже сомнения.
И нет уже идей.

Налей же всем за здравие.
В Силезии, Моравии -
любовь на равноправии
поставит жирный крест.
Для христиан - Пришествие.
Для гопников - Нашествие.
И проституток шествие.
И шествие невест.

В автобусе нет мест.
Протест - чуть слышный шопот.
А ночью конский топот
мешает очень спать.
И нам не угадать
какая ляжет карта.
А на восьмое марта
постель для нас как парта -
мы учимся ебать.

Ебём мозги друг другу.
Всем по мечу и плугу.
Я ненависть - подругу
на танец пригласил.
Смахни с иглы измену.
Я попадаю в вену.
Скажу вам откровенно -
Я выбился из сил.

Я что то попросил
когда то у кого то?
Под пулемёты рота.
Под пушки батальон.
В атаку шла пехота.
А строчки словно рвота.
Охота, блядь, чего то -
Любви или мильён!

И всюду слышен стон.
И он зовётся песней.
Но так же интересней!
Ведь это не попса!
Какие голоса!
И басы и сопрано.
Я просыпаюсь рано.
Чернеет полоса

давно в обычной жизни,
как вера в атеизме,
как свастика в фашизме,
или в глазу бревно.
И эго в альтруизме,
как спирт в стакана призме.
Держусь на похуизме,
когда всё всё равно.

Вина или вино?
Там истина налита.
Общественность сердито
втыкает в спину взгляд.
И льётся в уши яд
стандартных обобщений.
И сопли всепрощений.
И нет пути назад.

Наверно это Ад,
когда ты виноват
перед самим собою,
но неизвестно в чём.
Пусть всё идёт на ллад,
чтоб всем вдруг стало по хуй.
Чтоб утро суматохой.
И это всё о нём.

Так снова смысл пнём.
Нагнём любовь и веру,
приняв как полумеру
и сделав ход конём.
Когда мы спину гнём -
мы часто ждём награды.
Ну подождите, гады!
Играете с огнём!

Сгорят дрова и руки -
лишь подождите, суки.
Нет правильней науки
бить в спину. Острый нож -
убогого не трожь!
И снова перестуки.
И снова понимание -
лишь тот для нас хорош -

кто всем на нас похож.
Втекает в уши ложь.
Луна как медный грош.
Товар - на заглядение.
Но в зеркале - видение.
А сон - это забвение.
И снова откровение
не ясно. Ну и чтож?

© Сергей Высокополянский