Мне бы сделаться первой скрипкой
Симфонического оркестра,
Посмотрев на меня с улыбкой,
Ты сказала бы мне: «Маэстро!

Вы играете, может статься,
Изощренней, чем Паганини,
Я хотела бы Вам отдаться
И любить только Вас отныне!»

Мне бы оперным стать солистом:
В чёрном фраке на авансцене
Исполнять увертюру Листа,
Чтобы ты мне сказала: «Гений!

К исполнению не придраться,
От волнения сердце стынет!»
И стоял бы под гром оваций
Я на сцене посередине.

Был бы круче, чем Паваротти,
Пел бы арию в трех октавах,
Объяснял бы, что на работе
Позвонившим под крики «браво».

Заливаясь, как певчий кенар,
Баритоном бы пел и басом
(Вы не смейтесь, но слово «тенор»
Часто путают с пидорасом).

Или стану я дирижером,
Деспотичным и одиозным,
Чтобы все мне кричали хором:
Потрясающе! Грандиозно!

Под адажио и аллегро
На балах бы случались танцы,
Я пахал бы с упорством негра,
То есть афроамериканца.

Собирал бы в охапку розы
От поклонниц, что вьются стаи,
И считался бы виртуозом
От столицы и до окраин.

Называли меня талантом
После столбиков в рифму первых,
Но мечтал я стать музыкантом,
Хоть играл в основном на нервах.

Жизнь виляла, как вертихвостка,
Пожелайте же мне: ни пуха!
Есть всего лишь одна загвоздка,
Что ни голоса нет, ни слуха.