Элегия вторая.

В углу стояла урна из-под Ильхама Фардиева, поклонника огненных погребений и прочих кунштюков. Её собачки спёрли на кладбище, лет шесть тому как. Незадачливого Фардиева вытряхнули в крапиву, а урночку сохранили и наполнили «датками». («Датки» - приносимые Б0*Ъу жртвы за жртву).

«Датки» были литературные и иные. Бумажные «Датки»  были свёрнуты в трубочки, чтоб было похоже на церковные свечи. Среди прочего там имелся сонет: 

«Как тот ловец, что утлый невод свой

Кидает в мрачны бездны океана...»

Сонет, без сомнения, был хорош. Но какая-то блядь – скорее всего адресатка, испортила его, подтерев им жопу. Посему эту «Датку» решили принести в дар в Светлый праздник Гнушания.

(Кстати, вот интересно, хоть может быть, это наблюдение здесь как пятое колесо в телеге: иногда вот ешь-ешь в дорогом ресторане; красивое всё до оторопи; вкусное – оргазм в желудке; омары разные, а во рту у них – кальмары. Наешь евро так на сто пятьдесят - двести. А потом, через некоторое время, всё начинает вылетать из организма снизу – такое неказистое, что и смотреть пристально неловко. Такое же точно, будто гречки с луком поел. И, главное, с тем же звуком вылетает, вот что обидно...)

Но до праздника Гнушания было ещё далеко, и сегодня Паршивка и Вшивка решили принести в «Датку»  пожелтевший листочек из чьего-то дневника. Видимо – писал моряк, скорее всего - добряк.

   Вот что там было: