Первая дефлорация… Какая бы она ни была, она – самая запоминающаяся, как первый поцелуй… Правда, после первого поцелуя я лечился от герпеса долго и упорно, словно бакалейщик от икоты. Вот и при ебле в стиле «перванах» произошел несвойственный для меня казус. Однако, обо всем по порядку.
Уж и не вспомнить точно, как познакомился я с той девушкой, да и не имеет это значения, как не имеет значения, сколько слов я потратил, чтоб задурить нестройный девичий ум. Да только в конце концов настал тот день «Ч»: я сижу в ее квартире. Пристроился к ней на диванчик, на уши ей упал, задвигаю что-то про любовь и мир, что твой фарисей в епанче. А сам медленно, но верно продвигаю свои дела: легкий мозговой еблинг сочетаю с жёстким петтингом.
Она вроде как для приличия конечно выёбываться начала: сейчас папа на обед придет, хуё-маё, да только мне уж до ее слов дела нет никакого, когда хуй стоит что твой пингвин на айсберге. Взял ее на руки (рыцарь ниибаца!) и понес в спальню. Но вот только если с половой ориентацией у меня все нормально, то в незнакомой квартире сориентировался я слабо и прям вот так, с девушкой наперевес ввалился на кухню.
Я сперва замешкался, а потом так думаю: «Да и хуйсним! Нормально так будет, вполне по-семейному даже».
Крошки со стола сдул, красавицей моей зафлоренной стол засервировал, сковородку подложил ей под мягкое место, чтоб непосредственно самому телодвижениями подругиными руководить. Она в это время еще какие-то возражения пытается вставить, а у меня в приоритете вставить ей что-нибудь посущественнее, а не слушать, что она там бормочет.
Все нормально, флора ее постепенно стала приобретать французскую дворянскую приставку «де», бывшая ее обладательница улыбается так безыдейно, ну и я, конечно, тоже рад… Но тут пришёл Он. Пиздец собственной персоной.
И как я только проебал все звуки, сопутствовавшие появлению ее отца в доме, хуивознает, но заметил я его только, когда на сиськах женщины моей нарисовалась странная тень.
Взглянув в проём двери, я увидел мужчину в состоянии перманентного ахуя, к которому постепенно, как сливки в кофе добавляется состояние дикого озверения. Всё-таки не врала она. Реально отец на обед припёрся. Проголодался, падла…
Ну, вот если рассудить логично: ну что такого, что ебут твою дочь? Она совершеннолетняя, а если ебут – то значит, что при этом еще и красивая. Порадоваться надо бы за дочь, так нет бля! Отомстить надо!
С другой стороны, можно понять чувства отца. На работе подчиненный долбоёб накосячил, козёл директор нагрубил, на перекрестке хам подрезал… Приходишь домой, в свою так сказать, крепость, а там на сковородке вместо картошки жарят твою единственную дочь… Твою кровинушку ебут, как какую-то потаскуху… Нда, еще не известно как бы я отреагировал на такой, с позволения сказать, неоколониализм семейного масштаба.
Но за всё это я уж думал потом, по дороге домой, а на тот момент вся прелесть мироздания сузилась для меня до двух дилемм: прыгнуть к подругиному отцу на шею с криком «Папаша!», либо съебаццо, обильно смазав лыжи. Прикинув шансы, я выбрал более надежный вариант и прямо в чём был, распахнул окно и сиганул в него, прорвав висящую с лета москитную сетку.
Вообще, я по жизни везучий. Так что и в тот раз фортуна всецело была на моей стороне: первый этаж. Поздняя осень, а на мне из одежды только остатки плевы на хую. Добежал до своей машины (опять же повезло: на машине был), попутно испугав какую-то бабку, жующую на лавочке крэк, и впал в ступор… а открывать и заводить чем буду?
Снова побежал по лужам назад, болтая хуем, как комиссар кобурой. Бабку опять заставил крэком подавиться. В мозгах от шока полное месиво. Забежал через парадный вход, влетел в незапертую квартиру. Папашка, слышу, в окно на кухне что-то злобно-угрожающее орёт вдогонку мне типа, а я без палева шмотки собрал, даже ботинки успел нахаляву чужим кремом натереть – и дёру оттуда.
Были потом у меня и другие дефлорации, но первая – она ведь самая любимая, самая запоминающаяся…