Отощавший, обезумевший и посиневший телесами Иван Андреевич Брось, вернувшись из выигранной в лотерею поездки в Центральную Америку, его и жена то не сразу узнала, последнее, что успел сделать – оставить запись в своём блокноте, что острова Карибского бассейна являются зоной… После чего завалился на бок и днём позже умер в больнице.
Светлана Брось, в девичестве Плешакова, известная как самая «согласная на всё» женщина в мире, между прочим, согласилась, что лотерейный билет купила сама и хотела, чтобы муж посмотрел мир, но виновной в смерти Ивана Андреевича себя не считала. Её нашли наполовину съеденной в собственной квартире на девятый день после похорон благоверного.
Анжелика Бордюк пользовалась репутацией хорошей медицинской сестры, и у неё было хобби – зомби. Опасное, надо сказать, хобби. В ту ночь она была старшей по этажу, где лежал Брось. Когда Анжелика услышала, что больной из палаты 12 недавно был на Гаити и уж очень видок у него не презентабельный, не смогла не нанести странному пациенту визит.
Больной лежал в постели. Когда Анжелика вошла, он повернул в её сторону голову. В первый момент у сестры возникло впечатление, что его уже бесполезно лечить. На лице больного не было никакого выражения, как у обречённого на смерть. Потом Анжела заметила в его глазах живой интерес и всерьёз испугалась. Может быть у него парализовано лицо? По профессиональной привычке она спросила:
- Ну как мы себя чувствуем?
Брось перевёл вопрос на свой лад. Его смутило, что человек включил в вопрос и себя. Брось решил, что это свидетельствует о расположении и желании сблизиться. Вторую половину ночи человек с Гаити ритмично откусывал и проглатывал кусочки медицинской сестры, запивая их кефиром. Сближался, так сказать.
Утром врачи констатировали смерть Ивана Андреевича и бесследное исчезновение Анжелы Викторовны. Впрочем, судьбу последней разрешили весьма брутально – её заочно уволили по статье. Но трудовая книжка и по сей день пылится в сейфе отдела кадров. А Брося похоронили.
Смирнов – кладбищенский сторож, проснулся бодрым, отдохнувшим и счастливым. Он понял, что давно не чувствовал себя так хорошо перед завтраком. На протяжении многих, многих лет в неприятный для него отрезок времени между пробуждением и первым стаканом водки он уговаривал себя, что завтрашний день будет лучше. Но, увы - завтрашнего дня не случилось. Смирнов, поймав себя на том, что насвистывает какую – то мелодию, посмотрелся в зеркало, усмехнулся и скорчил гримасу. Заметил на груди седой волосок, вырвал, остальные, такие же седые, вырывать не стал и пошёл одеваться. За дверью своей сторожки увидел Брося, заляпанного грязью.
- Ого, - оторопел сторож, – вот так дела! В голове его понеслись мысли. Из всего этого идейного потока Смирнов вычленил центральный факт, вернее, не факт, а предположение, которое вполне вероятно. « Вчерашний клиент стоит перед ним, и вроде как бы, живой. К чему это? К плохому?» Последним, что успел подумать сторож, прежде, чем голова его отделилась от тела было «плохое» и еще одно, не вполне уместное в данном случае изречение « дисциплина – хорошо, а самогон - лучше», но вслух ничего не произнёс. Так и умер молча.
В 1912 году на Японию обрушилось цунами, ставшее результатом сейсмического процесса, происходившего в 280 километрах от острова Хонсю. Волна унесла 13000 человеческих жизней, а одного младенца мужского пола забросила на статую Будды, где его нашли ламы. После бедствия, не принесшего ему ничего, кроме пожизненной икоты, младенец прожил еще девяносто семь земных лет. Вчера старика нашли обглоданным рядом с местным краеведческим музеем. Ни у кого из прибывших на место оперативников язык не повернулся сказать, что это человеческих рук (зубов) дело. Списали на собак.
Иван Андреевич Брось проплыл по мутной воде в самую глубокую часть водоёма, под трубу и устроился на дне. Здесь последние дни он прятался. Брось свернулся в комок, выпустил воздух из лёгких, проглотил язык, закатил глаза. Он решил еще растянуть ощущение времени, так как ему о многом надо было подумать. «Интересно, как будет сформулировано обвинение?» Брось понимал, что совершает злые деяния и рано или поздно придётся ответить. Гражданское право вряд ли подойдёт, размышлял Брось, за нарушение общественного порядка его не привлечёшь. Похоже, нужно разрабатывать для него особый закон. Брось уже поколебал основы медицины и физики, хотя ни медики, ни физики этого еще не заметили. А коль так, значит будем колебать дальше. И желательно найти сообщника надёжного. В искусстве зомбирования, думал Брось, я всего лишь яйцо. Гаитянские вуду – мастера. Они забросили меня сюда, на некоторое время предоставили самому себе, позволив набраться опыта, а потом вступили со мной в телепатический контакт. Они не лишили меня моего опыта, а просто скопировали его и сразу же отключились. Я даже не успел возразить. Интересно, а смогу ли я зомбировать?
Убеждённый агностик, Денис Громушкин все религии – от тотемизма до самых интеллектуальных – ставил на одну доску. Однако с эстетической точки зрения некоторые религии были ему симпатичны, а некоторые отвратительны. При упоминании о Церкви нового Откровения у него ползли по коже мурашки. Фостеритские претензии на прямой контакт с небом, их нетерпимость, их обряды, - всё это угнетало Громушкина. Если людям уж так необходимо ходить в церковь, почему не пойти в приличную – католическую или квакерскую? Если бог существует (в этом вопросе Громушкин соблюдал нейтралитет) и если он хочет, чтобы его почитали, как он, создатель вселенной, может принимать почести в таком идиотском виде? Религию Громушкин сравнивал со службой в милиции. Он практически всё сравнивал с милицейской службой, ибо уже шестой год носил погоны сотрудника МВД, а последние пять месяцев это были погоны майора.
Денис Громушкин вышел из дверей здания Императорского ОВД и проследовал на стоянку такси. Усевшись на переднем сиденьи, рядом с таксистом, майор скомандовал, - Вперёд! Чувствовал он себя нехорошо, еще в кабинете Громушкин заметил, что зачем - то вытащил из тайника пистолет, состоявший в розыске не первый год, позвонил жене, нагрубил ей, будто его действиями руководил не кодекс чести милиционера, а злобный, хитрый кукловод. Такого ранее за майором не наблюдалось. И таксист никогда не наблюдал, как майоры милиции хладнокровно, с жуткой ухмылкой и страшными неживыми глазами, расстреливают его самого. Впрочем, об этом таксист уже не расскажет, как и том, что происходило дальше.
«Следственный комитет при прокуратуре РФ предъявил обвинение майору МВД Денису Громушкину, устроившему бойню в супермаркете «Остров» на Шипиловской улице. По версии следствия, пьяный майор расстрелял девять человек из хулиганских побуждений. Иного объяснения его поступку пока найти не удалось».
- Да уж, - Иван Андреевич отложил газету, - не удалось, значит, объяснение найти. И я не могу понять, почему во время сеанса зомбирования на расстоянии, майор повёл себя таким образом. Он должен был съесть таксиста, но не стрелять в него. Видно менты – больше оборотни, чем зомби. И Брось зарёкся впредь иметь дело с представителями конкурирующих оккультных направлений.
На настоящий момент Брось кинул вызов лишь одному человеку, желая превратить его в зомби, а что будет, когда в стране появятся тысячи, десятки и сотни тысяч людей, прошедших сеанс массового зомбирования, что будет? Брось довольно потёр вспотевшие ладони. Пора было прятаться в пруду. Его время еще не пришло.