...Болея с похмелья, я из дому вышел:
А вдруг да с бухаловом встречу кого!
Сквозь черепа гул вдруг тихонечко слышу
Полозиев скрип, да стук конских шагов.
С проклятьем засунул мудак за ширинку:
Не дали доссать! Ну кого там несёт?!
Чу, вижу клячёнку сквозь снежную дымку.
В пару, усираясь, поклажу везёт.
Немного, и я поравнялся с кобылой.
Тоща, и к пизде примороженный хвост.
От возницы, с рожею пьяной, унылой,
Сивухой несло аж за тысячу вёрст.
Меня зазнобило в предчувствии счастья:
Выпрошу выпить– всем бедам пиздец!
Обоссаных рук потрясая запястьем,
Я прогорланил,– постой– ка, отец!
Тот вперил в меня взгляд очей своих мутных.
Кобылу на тормоз поставил возжой.
– Какого, мол, хуя тебе, баламутный?
Бля, я при делах!Говори, а не стой!
Во лбу хоть звенело, а в зенках двоилось.
По телу волной надвигался кондрат.
Осечки чтобы с выпивкой не получилось,
Я издали начал, как дипломат.
Сначала как мог восхитился кобылой–
Её «богатырским конем» обозвал.
Затем, поднатужив мощей своих хилых,
Ей хвост от пизды лихо я оторвал.
Не менее лихо копыта взлетели...
В себя я пришёл так минут через пять,
Раком торчащими из снежной купели.
– Какая же неблагородная блядь!–
Подумалось мне, но прошамкал другое,
– Лихая красавица, чёрт побери!
От воза, согнувшись едва ли не вдвое,
Ко мне бёг старик, а в руках– пузыри!
Присев в изголовье, открыл он бутылку.
– Очнулся, соколик?– прошамкал,– сейчас...
Не слушая дальше, я к горлышку пылко
Приник, пригубил.Впал по новой в экстаз.
И вновь соловьями вороны запели!
И хмурость утра стала мне похую!
Резво вскочил я из снежной купели,
Вспомнив: пора пиздить жёнку свою!
Нетвёрдой походкою двинулся к дому.
Сама в настроеньи запела душа,
Как выражался поэт незнакомый:
И жить хорошо, и жизть хороша!