Элегия пятая.

                                                 2    3    16    45

                                              (Цифры).

Вот Вы, уважаймй, обратно мене спрашивайт (туда-суда), где тут про Сучий БохЪ? (туда-суда), -  ты, мол, кончай нам!, дядюшкк Ильхам про собачки-мобачки хуйну разну гнатт: лапша не нада вешеть, ми сам так умеем: - ты нам дело давай гавари, азият ёбаны!

Ох, и не хотел я этт, братишки, делать... видит БохЪ! – да Вы вот самы напрасилысь! А... не страшно?? Нет? Ну и правильно: не бздите сильно,  я-то рядом. (Шутка!!)

Чтобы части рассказа как-то склеились, приведу здесь выдержки из «Собачьего дневника», любезно предоставленного мне «добрым доктором» Отто Ларингольдычем  фон Дахау, моим хорошим приятелем. Старик служит Синим Дьяконом на Камланиях – ему-то уж точно можно доверять. (Кстати, в своей основной профессии он большой эксцентрик – его мнение: лучшее лечение – это удаление. Избавляя своих пациентов от опасности заболеть гайморитом или ангиной, вот уже более полувека кряду удаляет он ухо-горло-нос  одним смелым рывком пассатижей. Его самоотверженный труд отмечен наградами Рейха).  (И это всё ложь, что он оперирует без заморозки! Я доподлинно знаю, что для местного обезболивания он засовывает голову пациента на полчаса в морозильную камеру; для общего наркоза – переключает морозильный режим камеры на газовый). (Как сейчас вижу: подбадривая нового пациента  пинками в копчик и учтивыми ударами кастетом по зубосям, седовласый розовощёкий добряк радушно приглашает гостя спуститься в подвал и присесть в операционное кресло. Клиент застенчиво упирается, предвидя для себя незавидную роль Тимофея Скоренко. В эти минуты вдохновения доктору никак не дашь его девяносто пяти).

Да, так вот: «Дневник».

Написан он обеими собачками и крайне неразборчиво: зверушки используют для письма собственные хвосты. Поверх и на полях – правка доктора. Она на немецком, сделана красным химическим карандашом.

Цель текста - не ясна. Мысль – дремлет. Язык – косен, треть написана вообще на собачьем, коий за полным отсутствием смысла не нуждается в переводе. Впрочем, судите сами: