Давным-давно жил в нашем городишке один электрик. Работал в ЖЭКе, по подъездам лампочки вкручивал, а когда выпить надо было и было не на что - выкручивал обратно. Лампочки тогда никто не считал и назавтра он получал на складе новые, часть шла на опохмелку, часть на законное место. Так вот и жил от получки до аванса, от 23 февраля до 1 мая, а там и 9-е недалеко. Я тогда мальцом был и любил у него в каморке гостить. Если кто не знает, то каморка электрика - это Эльдорадо: росссыпи всяких болтиков, гаек, реле, моторчиков, лампочек, разноцветных проводов и прочего добра...

Ну и хуле - скажете вы? Электрик из ЖЕКа! Знаем мы этих прощелыг, по-прежнему на них натыкаемся на каждом шагу, иногда - спотыкаемся, когда они поперек тротуара лежат! А вот когда надо - то электрика днем с огнем не сыщешь. Особый талант у них и чутье на работу зверское. Почует электрик, что работой пахнет - и нет его, собака след не возьмет! Вот ты б лучше, афтар, про космонавта написал, про героя войны, или там, на худой конец, про быка в трениках!

Ну, во-первых: про быка в трениках я уже недавно писал. А во-вторых: видели ли вы, чтоб бык летал, как птица? Не когда его из окошка братки выкинули - эдак то всякий полетит, а по-настоящему? Вот то-то! А Петрович, так его звали, летать умел. Я как узнал, так было сначала удивлялся, а потом ничего, привык. А летал Петрович силою мата. Как это началось и откуда у его мата сила такая, он и сам толком не понимал. Рассказывал мне он так, пока я с контактов реле серебро отколупывал:

- Сижу я это, значит, Васька, курю, о жизни думаю. Тяпнул стакан, другой следом накатил и взяла меня тут тоска такая жуткая, непроходимая! Ведь жизнь - она что? Она ить р-раз! И нету. Мимо, значит, проистекает жисть-то, Васька! Третий стакан я тогда опрокинул, ка-ак выматерюсь с тоски, с досды: "Э-эх! Епже ж твою мать! Разъебись ты ж колесом тележным, жисть такая!". Чую - приподнимает меня в воздух! Собздел я и еще крепче с испугу матом загнул! Так и вылетел в окно, слышь, кубарем, да прямо в облака...

- Лечу, матерюсь во всю ивановскую, страху натерпелся, замерз так, что языком шевелить не мог - тут то оно и попустило - иначе летал бы до сих пор в сратосфере! А в сратосфере, Васька, человеку делать нехуй. Туда и птица - дура, а не суется. Так вот, когда из сратосферы то выпал, да обогрелся немного от трения о воздух, аж подошвы задымились и уши прижгло - шибко быстро вниз пер, вижу - земля приближается, и значит - мне пиздец. Закрыл я глаза, да про пиздец свой так и заявил во всю матушку небесам. Чую, тормознуло - резко, так что яйца до колен вытянулись. Так вот и приноровился, в суть проник всю - сила мата, значит, чудеса такие вытворяет! Вот с тех пор и летаю, высоту регулирую - где слегка загну, где в два оборота, а ежели вираж заложить надо или от вертолета уйти - там уж на полную гну, так что лебеди краснеют!

- А тем временем слухи по городу поползли, что летает то ли попугай с зоопарка, то ли ворона какая, да матерится шибко уж очень громко - непорядок и подрыв устоев советской власти! Снизу то оно не разглядишь - низко я не летал, чтоб не подстрелили ненароком, да и неинтересно, когда низко. Скоро весь город только о птице-матершиннике и вел разговоры, делать нечего - вызвало начальство истребитель. Я о том не знал, конечно. Взял как то "столичной", тоска опять одолела, хряпнул и полетел. Хорошо оно, в небе то, вольно, вольготно и тут навстречу мне из облака Миг-21! Ох, ептваю ж, я чуть не обосрался! Я его только в киножурнале видел, а тут летит прямо на меня, еле разминулись. Я летчику кулаком погрозил, пальцем у виска покрутил и низом пошел, а тот опять мимо меня со свистом, но скорость у него побольше будет, еще разок мимо проскочил и потерял меня. Я приземлился, купил "Жигулевского", на трамвай сел и домой поехал, а он все летал, фигуры закладывал. Потом давай стрелять куда попало, ракеты пущать, как город уцелел - непонятно до сих пор, потому что летчика сразу как он сел, выскочил из кабины с хохотом, с воплями про Армагеддон, сразу в психушку свезли.

- Потом еще вертолет запускали, а я опять шибко датый был, снял штаны и летчику жопу показал. Говорят, его, вертолет этот, потом над Саянами кто-то видел разок, а больше ни слуху - ни духу. С тех пор я над городом не летал больше. Выйду за окраину - и поминай, как звали. Всю страну облетал, повидал. Вот за границу - не совался. Люди мы советские и делать нам за границей - нечего! Город поутих понемногу. Приехали ученые из Москвы, объяснили по клубам и по радио подробно про атмосферные явления, про Тунгусский метеорит заодно, много вопросов было - ответили, библиотекаршу кто-то из них обрюхатил, с тем и уехали. А я вот - летал и летать буду - потому, Васька, что душа в небо рвется - и нихуя ты с этим не поделаешь!

***

Петрович с сожалением вылил остатки горькой из бутылки в стакан, долго тряс над ним опустевшей посудиной, выпил, занюхал рукавом и назидательно произнес: "От так от, Васька!". Что он имел при этом в виду - умение закусить ли, умение летать ли, я уточнять не стал, а только с тех еще пор уважаю электриков. И всегда прислушиваюсь к атмосферным шумам - нередко в грохоте грома узнавая знакомые русские слова.

А вы говорите - "Се есть сын мой возлюбленный..." Может то и слышали библейские евреи, а может и ослышались, неверно интерпретировав грохочущие под небесами звуки речи древнерусского электрика...