Этой ночью Олег снова никак не мог уснуть, хотя и очень устал. Он лежал и тихо считал овец, как вдруг на кухне хлопнула дверца холодильника. Олег подумал, что это папа проголодался и решил съесть чего-нибудь и не придал этому звуку большого значения.
Вдруг стало очень тихо и тревожно, будто перед ядерным взрывом. Тело Олега странно оцепенело, и он понял, что не чувствует ни рук ни ног. Мальчик мог лишь немного двигать головой, он посмотрел на дверь и в ужасе зажмурился.

Началось всё с того, что к Вадегу пришёл карлик – бессловесный, злой недоросль. Ну не то чтобы пришел, скорее, появился в поле его зрения, где-то на горизонте замаячила неказистая фигурка с диспропорциональными конечностями, большой головой и недобрым взглядом чёрных глаз.
- Бля! Пацаны вон карлик сидит, видите? – Хриплый голос Вадега вырвал меня из персональной страны тгк-грёз. Он дико засмеялся и указал пальцем в сторону мрака. – Видишь, вон он смотрит на нас! Карлик!

№10(шепчет в горячке).
- Вспомнил блять! всё вспомнил! Привезли не помню куда. Мучили суки, раздробили в кашу! Вонь страшная везде, рожи кругом опухшие. Везде трубы, пар! Зажгло всего, градусник поставили мне - я ахуел 96%. Сознание потерял потом, очнулся, не знаю, сколько времени прошло. Чувствую себя странно как - то, жидкий как будто стал. Но стою прямо, и температура написана 40%, с тех пор такая и держится!

На кухне.
Умертвить кошку проколов горло ножом до головного мозга через нёбо.
Выпотрошить, ошкурить, вынуть позвоночник и большие кости.

Они приехали в Солнцево на «Порке – кайоте» - лимузине Гогадзе. На въезде в район стояла огромная статуя бога солнца Ра. У её подножия горел вечный огонь и стоял почётный караул пионеров космоса. Космонавты стояли на посту по два часа в полностью готовых к выходу в открытый космос скафандрах с повязанными поверх них пионерскими галстуками. У одного в руке был горн, на шее второго висел барабан.

Лев Яковлевич Полтава уже двадцать два года работал в ментальном абортарии - с ноября 2011 года. Он помнил тот год, долгие дебаты в парламенте и принятие в третьем чтении долгожданного закона о ментальных абортах. Он помнил всё…

Удача им в итоге улыбнулась, в лице в меру страшной девушки. Хошэс мигом с ней познакомился и, использовав ментральную технику поглощения женского сознания, пригласил к себе в гости. «Попить пивка», как он любил в последнее время это называть.
В процессе ментрального акта втроём – Хаф снизу, девушка (её звали Надежда) на нём, лицом к нему, а Хошэс сверху на Надежде, старший агент Хаф сделал ей предложение, от которого она не могла отказаться.
- Ваше тело нужно внесистемной академии, на него уже получена лицензия. – Втолковывал он девушке, мысленно считая фрикции. – Не беспокойтесь, ваше сознание не пострадает, оно будет сохранено и в дальнейшем ментрально структурировано в клон-тело по вашему выбору.

Ночь была уже, а я романтик в душе и люблю ночами, когда ничем не занят (а срать я деловым занятием не считаю, так – хобби, досуг), смотреть на ночное небо (днём на дневное не так люблю смотреть, но тоже смотрю, особенно когда следы торсионные от самолётов взбитыми сливками белеют на глазной синеве поднебесья).

Люблю кидать в собак кирпичи,
Они от ушибов плачут в ночи,
Собаки совсем бессловесные твари,
А я в них камнями хуярю в угаре.

Какта рас шли мы с Саней ночью по тёмноте на тему припиздить и лаяли цобаки, а я не люблю в темноте цобак,

- Добрый вечер Клавдия Петровна. – Доцент поправил старомодное пенсне. – Уж небо осенью дышало,…как сказал пиит.

- Ой, и не гаварите Ляксей Ляксееч грязь и грязь и грязь. Ходють и ходють, а ты мети да мой. – Старушка в сердцах плюнула на пол.

Удивлённый Кякшто успел разглядеть сгусток зеленовато-желтой харкоты, вызвавший у него своим видом незначительное повышение внутричерепного давления. Благо, как отдельная субстанция просуществовал харк недолго – уверенным движениям ноги обутой в Адидасавский кроссовок техничка размазала его по паркету. Остался лишь малозаметный влажный штрих. [color=red][size=12]

Читал я не только фантастику и детективы с приключениями, но и как не странно всякие-разные газеты и журналы ещё советской поры. Вот это было наверно странное зрелище: сижу я такой подростковой наружности дрыщь за столом с ахуититильнава размера портянкой какой-нибудь «Социалистической индустрии» в детских руках и углубленно изучаю мудрёное содержимое. Некоторые взрослые сослуживцы/собутыльники моего пАпА при виде такой картины сильно умилялись и одобрительно похрустывая малосольным огурчиком предсказывали мне великое будущее, вроде как, по их мнению, я должен был стать вторым Бовиным или третьим Боровиком.

- А у нас в Советском Союзе евреи живут прекрасно, как в песне поётся, - Шаевич привстал, поднял руку в пионерском салюте и запел, - Евреи, евреи – кругом одни евреи…
- Он что пьяный? – Изумился Лазо.
- Смерть сионистским оккупантам Иордани! – Вдруг выкрикнул Лев Израилевич и сразу весь обмяк и будто постарел на десять лет. – Жидомассоны не пройдут! – Уже тише добавил он и тяжело опустился на скамью.

Товарищ – въеби галаперидолом по мозгу!
Выбей дурь из серого вещества.
Накажи сознание – психотропными розгами!
Глотай колёса – раз-два, раз- два.

Как то рас я прогуливался по гололёдной улице и идущая впереди меня старушка (ну как старушка – такая матёрая бапка-секач под 100 кг веса) пацкальзнулась и ёбнулась на спину. Я остановился рядом с пострадавшей, и некоторое время наблюдал за её мучениями. Бапка подобно большому неуклюжему жуку лежала на спине и шевелила лапками. Вдруг её жвалы раскрылись и я услышал:
- Помоги подняцца!