Господин Енотов, в конце календарного дня плотоядно улыбнулся и вздрочнул с такой яростью, что...

и с паразникам вас! благадарные татарины чикагским рабочим пасвящают

ис васпаминаний капетана Кука съединого чукчами

Бульба.
Однако: поворотись-ка сынка! Экий на тебе анорак из моржовой кожи смешной – ты в ём как ондатра в сапоге - у Кыиви уси у таких ходють??

Один из Чукчей – видимо Остап (хладнокровно):

Уси, батьку. Это – модно.

Бульба (ехидно):

А вот интересуюсь я знать – что пышыть твой Хораций: что у селёдки под шубой??

Толстый Карась, которого звали Рыбинович, медленно плавал в маленьком мутном пруду туда и сюда, для моциону. Во время этих эволюций он повстречался с Уткой, которую, в отличие от её сестры Подсадной, звали Подкладная. Тут у них произошёл учёный спор.

Это сон такой... хотя всё была по правде

Шикарный «офисный» кот Киссинджер обратился вчера к коту-пенсионеру нашего двора, Барсуку, сказав...

по типу - басня

Иван Ильич, вельможа, поднявши жезл, Кондратия учил,
за то, что оный сей, принЯл в сенях неловко шубу.
Кондрат же, осердясь, Фидельку напинал;
та, в свой черёд, привзвизгнувши, уела
супругу Канцлера, Марию Пантелевну, в гузно.

очч, очч мудацькайа историйа
Моросило.
В лесу было сумрачно и сыро, холодный ноябрьский ветер качал деревья; пахло мхом и горьким грибом груздь.
У белочки Фру-Фру был плохой день: с самого утра у неё болел животик и она дристала

реальное письмищще ис архиву: я просто охуелл

Дорогая Констанца, слышь, Буносьё, пишет те, бля, верный твой гасхгхонець: по причине злобства отца Жозефа, вникающего в письма, пользуюсь эзопом – умудрённый да разумеет –как ты тама? –а мы ничегось, голодуем. Мороз то ныннеча в Париже – свыше пятидесяти, и гвардейцы, слышь, Кардинала, стали, поссавши примерзать к вышкам –мы ихих по утряне кайлом откалываем и вниз мечем. Жись –только держись! вот этта, ботфорты валяны нах прохудились –толью подматываю.

это - проза: хохма, бля!
Первое января 2009-го года.
Сергей Безруков, выдающийся отечественный киноактёр и бабник, к тому же ещё и популярный секссимвол, лежал дома под одеялом с закрытыми глазами: ему очень, очень хотелось срать.
Однако из его душклозета неслись блаженные пофыркивания и подпискивания красавицы Лизы (которую Серёжа вчерась, после двух месяцев ухаживания, обломал). Эти, так сказать, тонкие слуховые аккорды ясно намекали на то, что красавице Лизе в душе нравится и водные процедуры грозят затянуться ещё часа на два.
Позывало подбежать, со всего маху ёбнуть ногой в дверь душа и завопить дурниною: «Выыылазь, гнида, щас обложусь!!!»